Валерий Кучеровский, Ирина Яворская

Путешествие к истокам             Культуры

Рассказ о походе к Белгород-Днестровской крепости 

и на раскопки  древней Тиры учеников 3-"б" класса школы №2

Вступление

Путешествие было намечено давно, но необходимость подготовки не позволяла осуществить намеченное быстро, хотя поход ждали все: дети, родители, учитель 3-"б" класса Светлана Анатольевна Кудрявченко и мы. Нам хотелось понаблюдать за детьми в неформальной естественной обстановке за пределами школы. Неформальное общение - это особое педагогическое направление Василия Сухомлинского, необходимое для создания атмосферы взаимоотношений на основе духовной общности. 

Мы вышли в поход шестнадцатого апреля, на следующий день после Международного Дня Культуры. А накануне, на уроке, подготовленном в честь этого праздника, шел разговор о значении Пакта Рериха в защиту культурных ценностей, о необходимой защите памятников Культуры, произведений искусства и архитектуры. И поход невольно стал продолжением тех уроков, на которых мы стремились помочь детям воспитать в себе ответственность за сохранение Культуры, как необходимой энергетической основы эволюции.

История

Василий Сухомлинский называл свои походы с шестилетками в местные Павлышские овраги «путешествиями к источнику живой мысли и слова». У нас в Белгороде-Днестровском, древнейшем городе Украины, входящим в число десяти древнейших городов мира, истинным магнитом для всех жителей города и его гостей является уникальный архитектурный памятник - средневековая крепость, стоящая на фундаменте древнего греческого города Тира, одного из древнейших городов-полисов, таких как Никония, Ольвия, Херсонес. Представляете, какая здесь мощь Культуры, какая энергия истории? 

И еще одна редчайшая особенность нашего города. Он имеет более десяти исторических наименований: Оффиуса, Тира, Алба-Юлия, Белгород, Левкополис, Аспрокастрон, Ак-Либо, Фегер-Вар, Монкастро, Четатя-Албе, Аккерман, Белгород-Днестровский… 

Ветер истории  проносился над городом и оседал культурою народов Греции, Рима, киммерийских и готских племен, а также  гуннов, славян, скифов, турок, татар, русских… Здесь все – легенды, тайны, загадки, окутанные такой красотой событий, возвышенных образов и ширью вселенского пространства, что дух захватывает от радости прикосновения к этому прошлому, настоящему и будущему. 

Древние источники рассказывают о том, что город построен на белом камне, который почитался местными племенами как священный. Он возвышался  над рекой Днестр, которая в старые времена называлась Тирас (быстрая). И каждый камень здесь говорит голосом Перикла и Аспазии, Андрея Первозванного, Суворова, Кутузова, Пушкина, Горького. Могли ли мы упустить такую возможность встречи наших учеников 3-«б» класса с этим чудом планетарного масштаба и не совершить к стенам древней крепости поход? 

Нет! Нет! И нет!

Но поход требует особой и ответственной подготовки. Поскольку всем классом управлять сложно, то мы предложили создать три отряда. Дети сами выбрали командиров, культорганизаторов, спортинструкторов, санитаров, флажковых для организации движения, ответственных за организацию питания. 

Главный настрой перед походом был направлен на развитие умения наблюдать и выражать свои мысли. Но обратили внимание и на дисциплину, которая есть добровольная гармония, на ответственность, на культуру общения и чувство всего коллектива, на собранность в течение всего похода.

Цель похода: культурно-историческая, познавательная, психологическая, оздоровительная. 

Общая длина пешего похода составляет около семи километров. Время, занятое в походе, - почти пять часов.

Поход

Мы производим построение в колонну по два человека на школьном дворе, выходим на улицу Московскую и поворачиваем на улицу Кишиневскую, которая ведет нас вдоль лимана прямо к крепости. В старые времена главные торговые пути велись по трем направлениям: в Кишинев, в Измаил и в Шабо. Потому и улицы имели соответствующее наименование. Всего минут двадцать пять движения - и мы оказываемся у могучих и величественных стен древнего города. Справа - крепость, слева - лиман, на другом берегу которого на расстоянии девяти километров просматривается город Овидиполь. Перед лиманом - останки карантинного двора. И на большом пространстве глазу открывается свежая зеленая трава и первые цветы. 

Башня Пушкина, которую мы увидели первой, самая уютная и даже немного домашняя, с балконом. Почему Александр Пушкин выбрал ее, да еще ночью - останется тайной. Но, именно здесь он написал поэтическое "Послание Овидию" и, говорят, бросил монетку в воду на счастье. Получается, в 1821 году вода была ближе к стенам крепости. У нас в городе шутят, что мальчишки собрали уже десятки "монеток Пушкина" на берегу. 

Первый привал. Юным участникам не терпится открыть свой рюкзак и попробовать мамины походные запасы. Да и переход, и свежий чистый воздух пробудил аппетит. 

Первое задание

- Сколько всего башен в Белгород-Днестровской крепости? 

После первого привала мы начали движение вокруг крепости, а это расстояние более двух с половиной километров. Дети про себя считают башни, кто-то спорит, не соглашается, доказывает что-то соседу. Подходим к Девичей башне. Все зачарованно слушают легенду о том, что произошло во времена молдавского господаря Александра Доброго. 

Была у господаря дочь - принцесса Тамара, которая славилась красотой небывалой, но была своевольная и жестокая. Она окружила себя разгульной челядью и, пользуясь отсутствием отца, который часто уходил во главе рати на битву с врагами, грабила окрестное население, разбойничала на большой дороге.

Однажды, когда Александр Добрый собирался в новый поход, Тамара попросила у него денег якобы на строительство монастыря. Отец исполнил просьбу дочери. 

Со всего княжества согнали людей. Но не дом для божьих слуг задумала строить Тамара. Она выстроила над лиманом мощную крепость, в которую переселилась со своими приспешниками, объявив себя независимой царицей. Теперь разбойничьи набеги совершались из крепости. Грабежи и пожары обезлюдили окрестные города и села. Слух о жестокой царице-самозванке разнесся далеко за Дунай и Днестр, даже за Черное море. 

Но вот вернулся из похода Александр Добрый. Вместо монастыря он увидел крепость. Узнав о злодеяниях дочери, господарь берет крепость с боем, уничтожает разбойников, а любимую дочь проклинает. Как только слова проклятий отца коснулись ушей Тамары, она тотчас же уснула. Спящую девушку унесли в башню и по велению господаря живой замуровали в ее стенах. С тех пор башня называется «Девичьей».

Другое предание связывает эту башню с именем римского поэта Овидия, автора знаменитых «Метаморфоз». В начале н.э., уже на склоне лет, придворный поэт императора Августа, Овидий Назон, был сослан в восточную провинцию Рима, в Нижнюю Мезию в город Томы (ныне город Констанца в Румынии) за слишком вольные стихи. Однако долгое время была жива легенда о том, что в 8 году н.э. опального поэта будто бы приютила древняя Тира. До наших дней сохранилось предание о том, что в те времена из Рима прибыл сюда человек необыкновенный, он был невинен, как дитя, добр, как отец, а когда говорил, то уста его источали мед. 

В память об Овидии лиман назывался Овидово озеро; на восточном берегу лимана, напротив крепости, лежит поселок Овидиополь («ополь» по-гречески — город), город Овидия. И в крепости появилась «башня Овидия».

Раскопки древней Тиры 

Они видны сразу напротив главных Килийских  ворот. Здесь можно увидеть редчайшую оборонительную стену длиною около семидесяти метров и круглую мощную оборонительную башню четвертого века до новой эры. Этих стен, несомненно, касалась рука великого греческого стратега Перикла. Он в четвертом веке вместе с Афинским флотом прибыл в город для подписания морского договора. А рядом с крепостью - стены дворцов, и чуть подальше -небольшие дома мастеров керамики. 

Здесь когда-то звенели голоса детей, скрипели колеса повозок, крутились колеса керамических станков, из домов доносились запахи домашних блюд, слышались вечерние песни, а иногда … нет, о войне я говорить не буду, она должна уйти в прошлое навсегда, ибо она - достояние дикарей.

За тысячелетия Тира постепенно покрылась пылью веков, и сейчас археологам приходится шаг за шагом раскрывать тайну жизни далекой старины. Древние стены крепости перестраивались, укреплялись, менялись очертания города и постепенно какие части уходили под землю. Но археологи каждый год раскрывают все новые и новые следы жизни прошлых веков.

Дети слушают мой рассказ об истории города молча, и чувствуется, что их души переполнены волнением и удивлением от услышанного и увиденного. 

Можно ли получить столько необычных впечатлений в классе? 

Здесь источник живой мысли  и слова. И здесь богатый источник Культуры: народной, общечеловеческой и вселенской.

Возле крепости мы нашли уютную площадку с подстриженной травой, где и совершили второй привал.

- Так сколько же башен у средневековой крепости? - спрашиваю участников похода. Ответы разноречивы, слышится:
- Семь. 
- двадцать семь,
- Тридцать.
Пришлось выступить в роли арбитра. 
- Всего было 34 башни, сохранилось 26, но отреставрированы только семь. Но все равно всем спасибо за труд.

Второе задание

Второе задание касалось развития наших литературных способностей. День выдался теплый и ясный. И мы смогли наблюдать, как по небу тянулись слоистые облака. 

Что можно сказать об облаках? Какими мы их видим?

- Волнистые, воздушные, легкие, невесомые, летучие, нежные, похожие на море, снежные, расплывчатые, струйные, крылатые... - в выполнении этого задания участвовали все - и дети, и родители, и учительница Светлана Анатольевна.

Затем мы приступили к описанию увиденного. Все предложенные фразы строго записывались. В итоге получился маленький вдохновенный рассказ:

Во время нашего похода мы увидели, как по синему небу стремительно плыли воздушные белоснежные облака, похожие на неведомых белокрылых птиц. Мы заметили также на небосводе и царственную спутницу нашей земли - Селену. Наша душа замерла от восхищения. И тут маленький мальчик обронил слова, которые так верно отразили наше состояние: "Мама, какая красота!"

Домой мы возвращались тропой вдоль лимана, мимо греческой церкви 13-14 веков. Здесь дети узнали о том, что наш город имеет своего святого - Иоанна Сочавского, греческого купца, которого замучили в начале 14 века турецкие стражники за то, что не отказался от православной веры.

В класс мы вернулись усталые, но довольные, подвели итоги, и тут же наметили следующие маршруты.

Итог

Несомненно, поход выявил неожиданные качества всех его участников. Командирами всех отрядов стали девочки. Они оказались и более подготовленными во время движения, более организованными, более инициативными. Да, мы знаем о том, что новая эпоха - эпоха женского начала, но это должно привести только к гармоничному равенству начал, а не к обратному перекосу и ослаблению качеств мужской половины. 

Гармоничная свобода действительно позволяет включать скрытые силы и центры детей, и их мышление становится глубже, выраженные образы шире и богаче. Окруженные красотой природы и энергией культуры дети становились более уравновешенными и раскрывались с совершенно неожиданной стороны. 

Я наблюдал в походе за поведением Андрея, у которого сложились сложные взаимоотношения в классе. Он сложно выстраивал свои отношения с другими, был немного замкнут, чаше всего не очень желал  высказываться по ходу уроков. Во время нашей беседы на школьной площадке до уроков мне он показался очень интересным мальчиком, хранящим в себе какую-то личную тайну. Я не стал допытываться, а он не был готов поделиться более откровенно. Но разговор состоялся, и это было самое важное. И когда после похода я попросил поделиться впечатлениями, Андрей встал первым и, еще не остыв от дороги и впечатлений, взволнованный и разгоряченный, подробно назвал достоинства и важность похода. Для меня было важно, что "молчун" заговорил в присутствии всех одноклассников, родителей и учителей. Я смотрел в его чистые горящие глаза и воспаленное лицо, радуясь тому, что поход помог ему преодолеть какую-то важную грань, какой-то барьер, мешающий стать немного другим. 

Педагогика дело не менее тонкое, чем Восток.

Белгород-Днестровский, Одесская область, Украина

● Башня Пушкина

Александр Пушкин 

К ОВИДИЮ

Овидий, я живу близ тихих берегов,
Которым изгнанных отеческих богов
Ты некогда принес и пепел свой оставил.
Твой безотрадный плач места сии прославил;
И лиры нежный глас еще не онемел;
Еще твоей молвой наполнен сей предел.
Ты живо впечатлел в моем воображенье
Пустыню мрачную, поэта заточенье,
Туманный свод небес, обычные снега
И краткой теплотой согретые луга.
Как часто, увлечен унылых струн игрою,
Я сердцем следовал, Овидий, за тобою!
Я видел твой корабль игралищем валов
И якорь, верженный близ диких берегов,
Где ждет певца любви жестокая награда.
Там нивы без теней, холмы без винограда;
Рожденные в снегах для ужасов войны,
Там хладной Скифии свирепые сыны,
За Истром утаясь, добычи ожидают
И селам каждый миг набегом угрожают.
Преграды нет для них: в волнах они плывут
И по́ льду звучному бестрепетно идут.
Ты сам (дивись, Назон, дивись судьбе превратной!),
Ты, с юных лет презрев волненье жизни ратной,
Привыкнув розами венчать свои власы
И в неге провождать беспечные часы,

Ты будешь принужден взложить и шлем тяжелый,
И грозный меч хранить близ лиры оробелой.
Ни дочерь, ни жена, ни верный сонм друзей,
Ни музы, легкие подруги прежних дней,
Изгнанного певца не усладят печали.
Напрасно грации стихи твои венчали,
Напрасно юноши их помнят наизусть:
Ни слава, ни лета, ни жалобы, ни грусть,
Ни песни робкие Октавия не тронут;
Дни старости твоей в забвении потонут.
Златой Италии роскошный гражданин,
В отчизне варваров безвестен и один,
Ты звуков родины вокруг себя не слышишь;
Ты в тяжкой горести далекой дружбе пишешь:
«О, возвратите мне священный град отцов
И тени мирные наследственных садов!
О други, Августу мольбы мои несите,
Карающую длань слезами отклоните,
Но если гневный бог досель неумолим
И век мне не видать тебя, великий Рим, —
Последнею мольбой смягчая рок ужасный,
Приближьте хоть мой гроб к Италии прекрасной!»
Чье сердце хладное, презревшее харит,
Твое уныние и слезы укорит?
Кто в грубой гордости прочтет без умиленья
Сии элегии, последние творенья,
Где ты свой тщетный стон потомству передал?

Суровый славянин, я слез не проливал,
Но понимаю их; изгнанник самовольный,
И светом, и собой, и жизнью недовольный,
С душой задумчивой, я ныне посетил
Страну, где грустный век ты некогда влачил.
Здесь, оживив тобой мечты воображенья,
Я повторил твои, Овидий, песнопенья
И их печальные картины поверял;
Но взор обманутым мечтаньям изменял.
Изгнание твое пленяло втайне очи,
Привыкшие к снегам угрюмой полуночи.
Здесь долго светится небесная лазурь;
Здесь кратко царствует жестокость зимних бурь.

На скифских берегах переселенец новый,
Сын юга, виноград блистает пурпуровый.
Уж пасмурный декабрь на русские луга
Слоями расстилал пушистые снега;
Зима дышала там — а с вешней теплотою
Здесь солнце ясное катилось надо мною;
Младою зеленью пестрел увядший луг;
Свободные поля взрывал уж ранний плуг;
Чуть веял ветерок, под вечер холодея;
Едва прозрачный лед, над озером тускнея,
Кристаллом покрывал недвижные струи.
Я вспомнил опыты несмелые твои,
Сей день, замеченный крылатым вдохновеньем,
Когда ты в первый раз вверял с недоуменьем
Шаги свои волнам, окованным зимой...
И по́ льду новому, казалось, предо мной
Скользила тень твоя, и жалобные звуки
Неслися издали, как томный стон разлуки.

Утешься; не увял Овидиев венец!
Увы, среди толпы затерянный певец,
Безвестен буду я для новых поколений,
И, жертва темная, умрет мой слабый гений
С печальной жизнию, с минутною молвой...
Но если, обо мне потомок поздний мой
Узнав, придет искать в стране сей отдаленной
Близ праха славного мой след уединенный —
Брегов забвения оставя хладну сень,
К нему слетит моя признательная тень,
И будет мило мне его воспоминанье.
Да сохранится же заветное преданье:
Как ты, враждующей покорствуя судьбе,
Не славой — участью я равен был тебе.
Здесь, лирой северной пустыни оглашая,
Скитался я в те дни, как на брега Дуная
Великодушный грек свободу вызывал,
И ни единый друг мне в мире не внимал;
Но чуждые холмы, поля и рощи сонны,
И музы мирные мне были благосклонны.